Немного о моем любимом пианисте.
В 1947 году, приблизившись к 30-летнему возрасту, Липатти, уже тепло принятый во всей Европе, несмотря на войну и собственную болезнь, наконец-то прибывает в Англию для записи на лейбле Columbia Records. Именно здесь под руководством Вальтера Легге появляются на свет девять известных работ (хотя этого все равно мало). Они были записаны за последние четыре года жизни Липатти, когда его уже преследовал лимфогранулематоз. Самой первой же его записью были семь вальсов Брамса, исполненные в 1937 году совместно с Надей Буланже, его учительницей музыки. Последняя его запись – два экспромта Шуберта, записанные радиостанцией Radiodiffusion Francaise во время его восхитительного сольного выступления на фестивале в Безансоне 16 сентября 1950 годы. Липатти дал этот концерт за три месяца до своей смерти.
Его первым выбором был Шопен: изысканный “Ноктюрн” ре-бемоль мажор, который быстро сменился “Сонатой” си-минор, а затем, в 1948 году – итальянизированная “Баркарола”. «Никогда и никто так не воплощал союз свободы и дисциплины, союз поэзии и возвышенной, трансцендентной виртуозности» – так прокомментировал французский музыковед секрет привязанности Липатти к этому композитору. Можно ли найти более триумфальную тему возвращения домой в какой-либо другой сонате? Никогда я не испытывал большего блаженства, чем от его медленных движений и еще более спокойного перехода к воспоминаниям о всем том, что ты любил и потерял в былые времена.
В конце 1947 года состоялся его первый концерт для Columbia. Вместе с Филармонией и дирижером Альчео Галльерой он исполнял Грига – настоящая находка для ценителей прекрасного в дополнение к “трансцендентной виртуозности”. Сделанное в 1948 году предложение Легге – начать исполнять Шумана под аккомпанемент Филармонии и дирижера Караяна – вызвало у Липатти опасение, что для Шумана он еще недостаточно “созрел”. Это объясняет, почему некоторые коллекционеры предпочитают более личную и “зрелую” запись, сделанную лейблом Decca в Женеве на концерте с Ансерме в начале 50-х (1/71 – NLA). Но благодаря неизменной простоте в лирике и неослабевающему запалу Липатти версия 1948 года ценится и в наши дни, как и его неуемная разноцветная испанская яркость и энергия в композиции Равеля «Alborada del gracioso», записанной неделю спустя.
Мало кто из нас догадался бы тогда, что за этими достижениями прячется физическая боль и напряжение, которые серьезно ограничивали возможности музыканта в 1949 году. Но в 1950 году благодаря инъекциям кортизона наступило краткое облегчение его состояния, что побудило Легге рвануть в июле в Женеву с командой звукозаписи – это волшебное “бабье лето” позволило сделать записи Баха и Моцарта. Чистое и точное исполнение их произведений Липатти дополнял своим видением “духа” композиции. Индивидуальность каждой партии, динамические градации (в которые при повторах вносилось неуловимое разнообразие), в сочетании с прелестной живостью прикосновений – все это придавало Партите свежесть раннего весеннего утра. Его сбалансированное, сияющее исполнение «Jesu, joy» (которую он любил всю свою жизнь), несомненно, является подтверждением его веры. В общем, это талантливый трибьют, который не позволяется забывать никому из сегодняшних последователей.